Я маю на увазі колишні совєтські республіки, - тому що на Балканах хитка рівновага порушилася в інший бік - великою мірою завдяки Заходу, насамперед Євросоюзові, хоч у випадку екс-Югославії важливу роль відіграло також втручання НАТО. В Україні, я зауважив, декотрі автори намагаються калькувати слово transition, вигадуючи «транзицію», проте моє філологічне вухо не сприймає цього новотвору, тому я все-таки говоритиму про трансформацію але матиму на увазі передусім transition. Мы не знаем, является ли для Украины определяющим цивилизационное наследство республиканской Речи Посполитой и конституционной Австро-Венгрии, или все-таки автократической России и тоталитарного СССР. Мы не знаем, намерена ли Украина развиваться по европейской модели - как другие государства Центрально-Восточной Европы. Борис Шавлов: Скажите, пожалуйста, не кажется ли вам, что если Украина таки определится однозначно со своей идентичностью, лет за 20 или 40, то это приведет к такому крену в сторону авторитаризма, что мы получим или западное, или восточно-православное, но безусловно авторитарное государство? Украина до сих пор не определилась со своей национальной, государственной, цивилизационной идентичностью, и это ее едва ль не самая большая проблема. Я понимаю, что эта расщепленность, эта шизофрения не может длиться вечно, эта проблема должна решиться каким-то образом - в одну сторону или другую, но, боюсь, это займет весьма много времени.

Я этого очень опасаюсь, хотя, с другой стороны, я понимаю, что культурно-исторические обстоятельства (prerequіsіtes, по Карозерсу) имеют значение, политическая культура имеет значение, контекст имеет значение. С одной стороны, как я уже упоминал, существует нормативная гегемония либеральной демократии в современном мире, а с другой стороны, Украина - в отличие от России, Китая, Саудовской Аравии - не имеет убедительных аргументов, чтобы добиться для себя статуса исключения из этой нормы. Украина не может интегрироваться в Европу, так как европейцы прекрасно видят, что эта страна, как и Турция, еще не решила проблемы своей европейской (или, наоборот, антиевропейской) идентичности, она и по сей день находится в ситуации своеобразной холодной гражданской войны. Но она всегда может иметь ситуационным союзником ту часть авторитарного большинства, которое не принимает именно даного вида авторитаризма - условно говоря, украинофильского или, наоборот, русофильского. С таким ситуационным союзником тяжело строить консолидированную либеральную демократию, но всегда можно сопротивляться консолидации того или другого авторитаризма. И все же рано или поздно, думаю, Украина снова наткнется прогноз на 2023 рік для України від найсильніших екстрасенсів свою главную проблему, которую не смогла решить ни при Кравчуке, ни при Ющенко: как трансформировать беспомощный плюрализм в консолидированную демократию.

Я, в самом деле, не раз писал, что Украина обречена быть плюралистической и неавторитарной именно благодаря внутренним делениям. Может, и лучше было бы, если бы она изменилась, если бы Украина была немного меньше, свіжі екстрасенси про Україну 2023 - по крайней мере, иногда мне так кажется. Патнем говорить про те, свіжі екстрасенси про Україну 2023 що я вже згадував, - про соціальний капітал, про політичну культуру, про цивілізаційну спадщину, про залежність від шляху. Я вже казав, що такі режими не можуть бути стійкими за означенням, тому що, прагнучи міжнародної леґітимізації, допускають певну політичну конкуренцію і рано чи пізно на цьому ловляться. На жаль, Україна не є для Америки пріоритетом, тобто вона не входить до десятки чи навіть двадцятки американських пріоритетів, і тим більше не є пріоритетом пророцтво для України 2023 парохіального, шрьодерізованого й берлусконізованого Євросоюзу. Микола Рябчук: Нормальною пророцтво для України 2023 свого регіону, для Центрально-Східної Європи, коли б не була поділена у відомий вам етно-регіональний, чи мовно-культурний спосіб. Микола Рябчук: «Тонкое», я согласен, но и Запад тоже - «дело тонкое».

Микола Рябчук: По этому поводу я напомню вам анекдот, который несколько недель назад рассказал в подобной лекции «Полит.ру» Aндрей Ланьков, - хороший, между прочим, доклад, можете посмотреть в Интернете. По странам Восточной Европы, которые довольно быстро стали тем, кем они стали, и живут дальше. Ведь белорусский режим ничуть не авторитарнее казахского или азербайджанского, но к своему несчастью он расположен в Европе, где применяются несколько другие демократические стандарты, особенно к тем, кто не имеет нефти, газа и прочих важных ресурсов. Вместе с тем, нарушение равновесия в русскую сторону, которое мы, кстати, ныне наблюдаем, может быть куда более опасным. И я понимаю ваше опасение, что нарушение шаткого этноязыкового, культурного баланса в Украине при слабых демократических традициях и институциях может привести к националистическому авторитаризму - то ли украинскому (недаром нас пугают призраками Бандеры), то ли русо-советофильскому (как, например, в Беларуси). И, в-третьих, существует определенный международный контекст, который не слишком благоприятен для консолидации авторитаризма в Украине. Лично для себя я нашел ответ на этот вопрос в книжке Роберта Патнэма «Становление демократии» (Robert Putnam, Makіng Democracy Work, 1993). Она посвящена не Украине, а Италии. Лина Галанзовская: Был еще вопрос о перспективах демократического развития, о внешнем давлении. Кроме упомянутого здесь Карозерса, я сослался бы еще на интересный текст Фарида Закарии 1997 года «Наступление нелиберальной демократии» (Fareed Zakarіa, "The Rіse of Іllіberal Democracy"), переработанный со временем в книжку под подобным названием: «Будущее свободы: нелиберальная демократия дома и за границей» (The Future of Freedom: Іllіberal Democracіes at Home and Abroad).